Пожалуй, единственная сфера мобильных технологий, в которой Украина пока проигрывает, — это политика и общественная деятельность.
Разработчики из украинской студии Componentix поделились с нами своими наблюдениями за тем, как мобильные приложения используются политическими партиями и деятелями.
— Что вообще можно сказать о состоянии дел в отечественном политикуме в плане использования Интернет-технологий?
Украинский рынок отстаёт, причём на долгие годы. В политической деятельности наших партий преобладают инструменты офлайн-пропаганды: борды, листовки, газеты расходятся как горячие пирожки, потому что десятилетиями штабы партий и кандидатов делали (и до сих пор делают) ставку на пожилое поколение, которое не привыкло к Интернету, смартфонам, планшетам, но зато охотно встаёт в очередь у метро за какой-нибудь газетой «Вестник светлого будущего», и смотрит рекламу по телевизору. А в это же время, у правительства в другом полушарии Земли регулярно выходит обновление собственного мобильного приложения и сайта.
Краудфандинг при помощи сайтов и мобильных приложений, онлайн-сообщества, социальные сети и микроблоги — то, что впервые успешно использовали демократы США и Барак Обама в свою первую избирательную кампанию. Позже аналогичную практику стали использовать азиатские и европейские политики (в той же Греции и некоторых странах Европы новые медиа и формы взаимодействия с электоратом, в первую очередь, стали осваивать ультраправые партии и движения, большая часть которых существовала и существует на грани закона, либо не допускается к выборам).
В Украине все перечисленные выше инструменты до событий декабря 2013 — февраля 2014 года не особо использовались. Прошедшие парламентские выборы в Украине — вообще едва ли не первые, когда реклама кандидатов шла не только по ТВ, но и в системах баннерной рекламы в мобильных приложениях и в качестве пре-роллов к видео на сайтах, в мобильных клиентах видеохостингов. Так получилось, что движущей силой Революции достоинства (как её назвали политтехнологи) стал средний класс и студенчество, молодые люди в возрасте от 18 до 30 лет. А если верить исследованиям Gartner, Gfk и аналогичных организаций, именно они являются наиболее активными потребителями контента и разного рода информации посредством мобильных устройств. Большинство событий в общественной и политической жизни Украины за прошедший год (с ноября 2013-го) было запечатлено, транслировалось и передавалось именно при помощи мобильных устройств.
Украинский политикум, будучи крайне громоздкой и склонной к бюрократии системой, очень медленно включается в использование мобильных приложений и сервисов (исключение составили разве что несколько партий и общественных движений, которые в этот раз впервые попали в парламент). Те, кто уже начал создавать контент и применять инструменты для мобильной коммуникации со своими избирателями — скорее, исключение из правила. Но если учесть, что у нас вообще до сих пор нет 3G-связи в стране, то отставание технологий коммуникации не кажется таким уж странным.
— Кто-либо из политических партий в Украине сейчас использует мобильные платформы и приложения для продвижения?
Сайты, посадочные страницы, соцсети активно использовали несколько политических партий, в основном (как уже было сказано) — те, которые были сформированы в этом году и делали ставку на молодого избирателя. Но вот до мобильных платформ дело так и не дошло. Даже с рассылками, если честно, большинство политических сил и общественных организаций в Украине справляются «так себе». Причина не в дефиците средств (как известно, стоимость наружной рекламы такая, что спокойно можно было бы разработать несколько интересных мобильных приложений для потенциального избирателя с охватом гораздо большей аудитории, чем размещение сотен бордов в различных городах страны).
Основная причина, по которой украинские политики не используют мобильные приложения в коммуникационном пуле — отсутствие идей. Политикам в массе своей нечего нового предложить аудитории, а собирать фидбек от потенциальных избирателей, а не от штабов и «активистов за деньги» — это пока за пределами понимания большинства политических сил. Хотя, краудсорсинг и краудфандинг идей успешно работают в Канаде, Великобритании, скандинавских странах. И там для этой цели политики, активисты и просто органы власти используют и сайты, и мобильные приложения.
Ведь самый простой и быстрый способ узнать, что нужно людям и чего они ожидают от властей — это спросить у самих людей. Да, будет процент спама и «хейтерства», но конструктивных предложений и конкретных обращений к властям будет намного больше. Как пример, можем привести работу системы e-government в Виннице, где мы живём и работаем. Здесь не первый год действует программа “Прозоре місто”, реализованная через сайт горсовета и через 2 платформы, связанных с ним + мобильное приложение местного издания «Моя Вінниця», где есть кнопка «Задай питання меру». Можно задать вопрос мэрии, можно посмотреть статус обращений, ответы и действия органов власти по конкретным запросам: где-то чинят дорогу, где-то устраняют проблемы с вывозом мусора. Статус заявки можно проконтролировать, поделиться ею в соцсетях, получить уведомление о выполненном обращении.
Общественность можно и нужно подключать к решению таких вопросов: смартфон с камерой — самый удобный инструмент для аудио- / видео- / фото- и онлайн-коммуникации, сколько возможностей по работе с аудиторией, обратной связи от избирателя, фиксации тех же нарушений на выборах и после них. Но почему-то никто об этом не задумывается. Складывается впечатление, что о молодёжи и о современных избирателях штабы кандидатов и партий вспоминают только за 2 недели до голосования, чтобы потом забыть о них на 4 года.
— Как обстоит ситуация с новостными приложениями на политическую тематику?
Политика в этом году вышла на первое место во всех без исключениях отечественных изданиях (даже тех, которые писали о культуре, литературе или искусстве). Поэтому раздел соответствующей тематики появился в мобильных приложениях новостных изданий. Но на появлении собственно всё и закончилось. У украинского рынка нет аналогов приложений с микро-контентом новостного политического характера («горячие новости»), вроде NYT Now или The Economist Espresso. В Рунете теперь есть Meduza (по сути — мобильный агрегатор актуальных новостей по тематикам и набор спецпроектов о политической жизни России или стран пост-советского пространства).
В Украине же есть просто мобильные версии основных сайтов + приложения, которые в массе своей дублируют основной веб-ресурс. Зачем редакции так делают, и почему они не понимают специфику потребления контента «на ходу» (когда у пользователя нет полчаса сесть и вдумчиво читать)? Что говорить о том, что часто в гибридном приложении СМИ нет кнопки для отправки контента в соцсети или сохранения в какой-нибудь сервис отложенного чтения, вроде Pocket.
Основная проблема, опять же, — не отсутствие бюджета, а отсутствие чёткого понимания, как работает потребление контента на смартфонах и планшетах. Почему редакции и ньюзрумы по ту сторону Карпат понимают важность работы с мобильной аудиторией, а здесь этого не происходит — у нас нет чёткого ответа. Возможно, потому что за редакционную политику и бюджеты околополитических СМИ в Украине продолжают отвечать люди, не использующие смартфоны в своей жизни. И потому они полагают, что все поступают аналогично (типичная “ловушка восприятия”).
— Какие очевидные пробелы в работе украинских политиков и общественных деятелей с мобильной аудиторией?
Мобильная аудитория читает быстро, потребляет по принципу «снэк-контента» («кусочного» потребления, ситуативного и крайне быстрого, с переключением внимания), интересуется только нестандартными поводами и откладывает «на потом» (чтобы прочесть полный вариант материала на полном экране).
Очевидная проблема — непонимание всей этой специфики. Нет нехватки технологий или специалистов – на рынке предложение в достаточном объёме. Но как доказать «штабисту», что никто не интересуется очередным собранием ячейки в какой-то области? Как доказать, что не надо в приложение партии вставлять вереницу пресс-релизов? В иностранной практике не приходит олигарх или бизнесмен и не приносит «миллион долларов в брачной корзине», там надо отчитываться, откуда деньги на кампанию берутся и куда деваются. Там избиратель может пожертвовать условный доллар — и потом проследить, как меняется бюджет кампании, на что тратятся собранные деньги. И сделать это можно и на настольной платформе, и на планшете, и в телефоне.
Проблема в том, что политический маркетинг для большинства политиков делается технологами, которые не хотят (или не умеют) привлекать «ІТ-людей» к реализации инструментов коммуникации. Максимум, что можно увидеть сейчас — связку «сайт + 2-3 соцсети + рассылка пресс-релизов по email». И везде всё выглядит скучно – в этом вторая проблема. Мобильные игры по мотивам политических событий в массе своей делаются энтузиастами и скорее работают, как инструмент пародии политической ситуации и поведения политических элит, чем продвигают их.
— На что следовало бы ориентироваться политическим силам в использовании современных технологий? Чего стоит ожидать на рынке мобильной разработки к следующим выборам?
К следующим выборам Украине не помешал бы прозрачный краудфандинг и краудсорсинг, запуск платформ с ориентацией на того, у кого в руках планшет и смартфон — собирать идеи и деньги так проще и быстрее. К примеру, ты хочешь поддержать деньгами инициативу кандидата по созданию безбарьерной среды в своем районе — но нет, ты не можешь отправить 10 гривен со своего счёта на телефоне. Доступный максимум – можно пойти в банк, перечислить деньги на расчётный счёт. Куча возни и потерянного времени.
Мобильные игры как инструмент продвижения политиков — это было бы оригинально. Мобильное приложение для кандидата — это возможность в сжатой форме рассказать все факты биографии и текущую деятельность осветить (молодёжь ходит на выборы, но не любит читать длинные программы и выкладки в 5 страниц о том, как политик «дошёл до жизни до такой»). Если посмотреть на статистику продаж мобильных устройств (смартфоны, планшеты), то к следующим выборам в парламент (к 2017 году примерно) хотелось бы, чтобы деньги вкладывали не в раздачу газет и полиэтиленовых пакетов с политической символикой, а в инструменты коммуникации, с которыми можно взаимодействовать и после выборов. Но для этого надо, чтобы сами политики и их штабы «доросли» до понимания этой специфики.