Медики обеспокоены: отсутствие решительных действий со стороны правительств большинства стран приведут к тому, что к 2050 году инфекции, устойчивые к лекарствам, будут убивать по 1 человеку каждые 3 секунды, утверждают исследователи.
По поручению британского премьер-министра Дэвида Кэмерона (David Cameron) экономист Джим О’Нил (Jim O’Neill) в течение последних 2 лет изучал проблему резистентных инфекций – бактерий и микробов, которые стали невосприимчивы к антибиотикам. Он подсчитал, что только за время исследования от таких инфекций погиб 1 млн жителей Земли, а к 2050 году вредоносные микроорганизмы будут уносить 10 млн жизней ежегодно.
Джим О’Нил
О’Нил широко известен благодаря своему другому прогнозу: он утверждает, что к 2050 году объединённые экономики Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) затмят самые богатые современные страны. То, что бывший председатель Goldman Sachs, не имеющий научной подготовки, возглавил международную комиссию по резистентным инфекциям — достаточно неожиданно. Однако проблема таких микробов не ограничивается химией и биологией. По сути это — экономическая проблема, катастрофический дисбаланс спроса и предложения. Это также — результат попустительского отношения к злоупотреблению медикаментами со стороны пациентов и отсутствие мотивации для создания новых препаратов.
Масштабы проблемы стали особо ощутимы в рамках финального доклада О’Нила. Лора Пиддок (Laura Piddock), микробиолог Бирмингемского университета и глава Antibiotic Action, так охарактеризовала этот доклад: «Он был максимально непредвзят и старался понять и услышать самые различные мнения. Исследователи признали, что это — глобальная проблема, требующая глобальных решений».
Тон доклада довольно спокойный, но приведённые в нём цифры ужасают. Если антибиотики продолжат терять свою силу, устойчивые инфекции обойдутся мировой экономике в $100 трлн за 2016—2050 годы, что сегодня эквивалентно $10 тыс. на одного живущего человека. 10 млн человек будут умирать ежегодно, примерно 1 человек каждые три секунды (это больше, чем сегодня умирает от рака). И это ещё довольно скромные цифры: не рассматривались процедуры, безопасность и возможность проведения которых напрямую зависит от антибиотиков (например, замена тазобедренного сустава, хирургия кишечника, кесарево сечение, химиотерапия и трансплантация органов).
Но резистентность — не приговор. Доклад О’Нила включает 10 шагов по предотвращению кризиса. Следует отметить, что только два из них касаются проблемы дефицита новых антибактериальных препаратов. «Когда я только согласился заниматься этим вопросом, консультанты обозначили его как проблему получения новых лекарств», — рассказывает О’Нил. «Но я быстро осознал, что столько же, если не больше, важных проблем находятся на стороне спроса». 7 из его рекомендаций сфокусированы на сокращении необоснованного и нерационального приёма существующего арсенала антибиотиков. Бактерии будут неизбежно становится устойчивыми, но мы можем замедлить этот процесс, используя препараты более осмотрительно и экономно.
Первым шагом должно стать улучшение санитарных условий. Чем меньше инфекций, тем меньше требуется антибиотиков. Более богатым странам следует сосредоточиться на уменьшении числа инфекций в стационарных условиях. Для более бедных стран первостепенно важно снабжение чистой питьевой водой и улучшение санитарии. Как пишет О’Нил: «Устойчивость – на самом деле экономическая проблема». Улучшение санитарных условий в Индии, Нигерии, Индонезии и Бразилии могло бы сохранить 300 млн доз антибиотиков, используемых (часто неэффективно) для лечения диареи в настоящее время.
Также потребуется глобальная сеть наблюдения, с помощью которой можно будет осознать истинный объем используемых антибиотиков, степень распространения устойчивых бактерий, лежащие в основе их силы гены и эффективность тех или иных препаратов и их комбинаций. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) уже начала заниматься созданием этой сети, и вскоре после появления предыдущей версии доклада О’Нила правительство Великобритании выделило 195 млн фунтов стерлингов, чтобы реализовать эту программу в бедных странах.
Даже при отсутствии таких данных некоторые шаги, необходимые для обновления, очевидны. Только в Соединённых Штатах 70% антибиотиков, которые с медицинской точки зрения полезны человеку, дают животным — но не для лечения заболеваний, а чтобы стимулировать рост поголовья или улучшить окупаемость неэффективнх сельских хозяйств. Поэтому в докладе О’Нила рекомендуется, начиная с 2018 года, установить 10-летние период, за который надо сократить нецелесообразное использование антибиотиков в агропромышленном секторе. В докладе также приведены доводы в пользу ограничения или полного запрета на использование в сельском хозяйстве антибиотиков, влияющих на здоровье человека. А это предполагает, что мясо, полученное от животных, которых выращивали на антибиотиках, должно быть маркировано, чтобы покупатель мог сделать осознанный выбор.
Антибиотики, предназначенные для лечения людей, также используются крайне нерационально. Из 40 млн человек, ежегодно получающих антибиотики в США, только 13 млн действительно нуждается в них. У остальных диагностируются вирусные инфекции, которые нельзя лечить с помощью этих препаратов. Одно из решений – разработка и создание более быстрых и дешёвых инструментов диагностики, благодаря чему врачам не придётся делать выводы на основе неясных симптомов или полагаться на медленные, дорогие и достаточно устаревшие методы исследований.
О’Нил отмечает важность диагностики и считает, что к 2020 году все богатые страны должны сделать обязательным указание «технологии исследования» на всех инструкциях для лекарств. Это создаст благотворную почву для развития улучшенной диагностики и появления инноваций в проблемной области лечения резистентных инфекций. Важно также стимулировать предоплату за лечение в бедных странах, покупающих диагностические тесты, и делать это так же, как действует Глобальный альянс по вакцинации (Gavi) в развивающихся странах.
Масштабная программа по общественному информированию с годовым бюджетом $40—100 млн также сыграла бы важную роль. Большинство людей не знают, как действуют антибиотики, не различают бактериальные и вирусные инфекции и считают, что они сами (а не бактерии) становятся устойчивыми к антибиотикам. Результатом таких стереотипов становится давление пациентов на лечащих врачей и выписывание необоснованных рецептов. А если такой возможности нет, люди просто покупают лекарства онлайн. В докладе говорится о том, что страны должны принять строгие меры против безрецептурной продажи антибиотиков и запретить такие продажи в интернете.
Уменьшить расход антибиотиков можно, рекламируя эффективную альтернативу (вакцины для людей и животных). Для этого надо поощрять вакцинацию от тех же пневмококковых инфекций и разработку новых сывороток против таких угроз, как клостридии и синегнойная палочка. Также стоит задуматься о других видах лечения с помощью пробиотиков (полезных бактерий), фагов (вирусов, убивающих бактерии) и иммунотерапии (стимуляторов иммунной системы). Следует сказать, что все эти альтернативы, которые СМИ назвали «зарождающимся решением антибиотического кризиса», — лишь малая часть стратегии О’Нила.
Эти меры зависят от учёных и врачей, специализирующихся на инфекционных заболеваниях. К сожалению, из 25 основных медицинских специализаций в тех же США, инфекционные болезни — самые низкооплачиваемые и непопулярные. Публикации этого направления упоминаются значительно реже других медико-биологических сфер. «Я не знала об этом, хотя сама — микробиолог», — рассказывает Пиддок. — «Очевидно, что будут нужны учёные, которые займутся фундаментальной наукой (способной стать основой для новых методов лечения), и врачи, которые возьмут на себя непосредственный контроль над использованием и приёмом противомикробных препаратов. Если этого не будет, то каждый человек со временем столкнётся с проблемой резистентности микробов». В рамках своего доклада О’Нил призывает решить этот вопрос путём финансирования и плана профессиональной подготовки кадров. Это поможет увеличить число специалистов в сфере борьбы с инфекционными болезнями, оплату их труда и уровень доверия общества к ним.
Новые классы антибиотиков не появлялись в течение многих десятилетий, и всего лишь 40 новых лекарств находятся в стадии разработки. Только три из них потенциально эффективны против наиболее резистентных штаммов. Проще говоря, мы не разрабатываем достаточно новых медикаментов для того, чтобы заменить те, к которым микробы проявляют устойчивость.
Мы слишком рано расслабились и стали почивать на лаврах. Золотая эра открытия антибиотиков между 1940-ми и 1970-ми позволила нам вести весьма успешную войну против инфекционных заболеваний. Но по мере того как становилось всё сложнее найти новое лекарство, акценты и инвестиции смещались в другие сферы, например, на то, чтобы побороть рак. Из $30 млрд, которые были потрачены на фармакологические исследования и разработки в период между 2003 и 2013 годами, только $1,8 млрд были потрачены на антибиотики.
С точки зрения бизнеса дефицит инвестиций такого рода — это закономерность. Фармакологические компании хотят получить революционно новый препарат, который захватит крупную долю на рынке и будет отлично продаваться. Но мы хотим ограничить использование новых антибиотиков, чтобы продлить их пригодность. Всё это создаёт катастрофическую ситуацию на рынке, и она будет только ухудшаться, если предсказания пессимистического сценария по О’Нилу сбудутся.
Его решение заключается в премировании за выход новых препаратов на рынок: $1 млрд для любой компании, которая выведет новые антибиотики на рынок (и будет продвигать и продавать их). Такие выплаты гарантируют поощрение компаниям за создание лекарств, а не только за объёмы продаж. «Нам нужны несколько готовых препаратов против самых серьёзных патогенов, но мы надеемся, что их не придётся покупать и использовать», — объясняет Кевин Атерсон (Kevin Outterson), сотрудник Бостонского университета.
В дополнении к этому в докладе рекомендуется создать Всемирный фонд инноваций в размере $2 млрд для начальной стадии исследований. Многие фундаментальные науки, от которых зависит открытие новых лекарств, плохо окупаются с финансовой стороны. Для того чтобы поддержать такую инициативу и понадобится вышеупомянутый инвестиционный фонд. Великобритания и Китай уже обязались выделить по $145 млн каждая.
Во сколько же это всё обойдется? По подсчётам О’Нила — примерно $40 млрд за 10 лет. Сюда входят: около $18 млрд на стимулирование разработки лекарственных средств, $10-20 млрд — на развитие и внедрение диагностических средств и вакцин; и примерно $1 млрд — на работу с общественностью. Страны «большой двадцатки» могли бы собрать эту сумму самостоятельно, просто отчислив 0,05% средств, выделяемых на здравоохранение на уровне национальных бюджетов. Также реализовать эти отчисления можно, обложив налогом использование антибиотиков (в особенности у животных) или наложив финансовые санкции на компании, которые не занимаются разработкой новых антибиотиков.
«Каждый должен покинуть свою зону мнимого комфорта и попытаться найти решение для этой многогранной проблемы», — уверен О’Нил. Поэтому окончательная рекомендация заключается в создании глобальной коалиции — международной организации, которая сможет:
- воплотить планы в действия;
- защитить фонды от политической нестабильности в странах;
- гарантировать доступность новых лекарств и диагностических средств для бедных стран.
Источник: The Atlantic