70 лет назад, 6 и 9 августа 1945 года человечество в первый и (надеемся) в последний раз испытало ядерное оружие в ходе военных действий. Результатом бомбардировки Хиросимы и Нагасаки стали от 80 до 150 тыс. жертв в каждом из городов, тотальные разрушения и многолетняя лучевая болезнь выживших японцев и их потомков. Историки до сих спорят, насколько оправданной была атомная бомба в качестве решающего аргумента против режима Хирохито, стояло ли за этим атомным ударом что-то большее, чем желание расквитаться за Пёрл-Харбор и показать СССР, что стратегический перевес в послевоенном мире будет принадлежать США, а не режиму Сталина.
Споры политические и социально-этические оставим историкам. Нас интересует технологическая сторона вопроса. Чему бомбы с благозвучными именами «Малыш» и «Толстяк» научили человечество (и научили ли)?
Урок первый: Чистая наука и технология не знают этики
В сентябре 1944 года на встрече президента США Франклина Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля в Гайд-парке была заключена договорённость, согласно которой предусматривалась вероятность применения атомного оружия против Японии. К лету 1945 года Соединённые Штаты Америки при поддержке Великобритании и Канады в рамках «Манхэттенского проекта» завершили подготовительные работы по созданию первых действующих образцов ядерного оружия.
После трёх с половиной лет прямого участия США во Второй мировой войне около 200 тыс. американцев были убиты, примерно половина из них — в войне против Японии. В апреле-июне 1945 года в ходе операции по захвату японского острова Окинава погибло более 12 тыс. американских солдат, 39 тыс. было ранено (потери японцев составили от 93 до 110 тыс. солдат и свыше 100 тыс. человек гражданского населения). Ожидалось, что вторжение в саму Японию приведёт к потерям, во много раз превышающим окинавские. Новая технология, которую представляло собой ядерное оружие, должна была ускорить вторжение и предотвратить дальнейшие потери союзников на море и на суше.
Макет одной из бомб
Проект «Манхэттен» с самого начала был экспериментом, лишённым этического начала. Оружие такой поражающей силы неизбежно должно было привести к большим разрушениям и затронуть гражданское население в большей степени, чем армию и промышленные мощности. Глупо полагать, что учёным, которые уже тогда экспериментировали с делением ядра радиоактивных изотопов не была известна энергетическая мощь такого оружия (пусть даже о последствиях лучевой болезни они на тот момент и не подозревали). Даже если исходить только из показателей теплового и ударного воздействия, которым обладали обе бомбы и не брать в расчёт радиацию, учёным и военным прекрасно был понятен исход в случае применения серии таких бомб против Японии (планировалось не менее шести ударов, просто технология не позволяла производить бомбы с большой скоростью, и потому Хиросима и Нагасаки стали «пилотными» точками для удара, как только были готовы компоненты первых двух бомб).
Научная ценность разработки бомб (равно как и технологическая) была безусловно огромна: контролируемая реакция деления ядра, создание условий, при которых бомба не взорвётся спонтанно, применение новейших на тот момент технологий в создании такого оружия — всё это стало прорывом в ядерной физике ХХ века. Но этическое начало и вопрос человечности в данном случае вообще не ставились. Достаточно немного глубже изучить отношение к японцам в лагерях для интернированных, чтобы понять весьма специфические представления о морали военного руководства того времени да и всего американского общества в целом. Ставилась задача «разгромить джапов», а не учесть морально-этический аспект удара сверхмощным оружием по большому скоплению, в первую очередь, мирного населения (пусть и поддерживавшего армию японской диктатуры).
Урок второй: «Палки и камни» Четвёртой Мировой
Фраза, приписываемая Эйнштейну, о том что «неизвестно, каким оружием будут сражаться в Третьей Мировой, но в Четвёртой в ход пойдут камни и палки», в полной мере была продемонстрирована в ходе ядерных ударов того времени.
Бомбардировка японских городов в 1945 году в полной мере продемонстрировала, что разрушительность новейшего оружия может оказаться даже большей, чем могут себе представить его разработчики. А отложенный эффект от радиации вовсе превысил все совокупные научные знания человечества в области ядерной физики и радиологии на тот момент.
Взрывы над Хиросимой и Нагасаки с воздуха
Любые военные разработки могут казаться крайне эффективными и передовыми, пока не окажется, что негативные последствия от их использования перевешивают быстроту и масштабность воздействия на живую силу и технику противника (по той же причине позже в ХХ веке будет запрещено большинство химического и кумулятивного оружия).
Урок третий: Политическая «целесообразность» применения технологий всегда имеет обратную сторону
Но главный урок, который преподнесли человечеству «Толстяк» и «Малыш», заключается даже не в том, что атомная война в масштабах мира недопустима. Главный урок — политики всегда применяют технологии исключительно с позиций «целесообразности», а не последствий.
Во время своего второго заседания в Лос-Аламосе (10—11 мая 1945 года) Комитет по выбору целей для предстоящей ядерной бомбардировки рекомендовал для применения атомного оружия Киото (крупнейший индустриальный центр), Хиросиму (центр армейских складов и военный порт), Иокогаму (центр военной промышленности), Кокуру (крупнейший военный арсенал) и Ниигату (военный порт и центр машиностроения). Людям, не слишком хорошо знающим Японию, эти названия ничего не скажут; но в этом списке есть город, бомбардировка которого подобным оружием стала бы не только этической, но и культурной катастрофой для всего человечества, а не только Японии.
Речь идёт о Киото — крупном культурном центре с уникальной архитектурой, архивами произведений литературы и искусства. Впрочем, генералов больше интересовал фактор психологического воздействия, чем какие-то там свитки и картины. Ядерный удар должен был вызвать максимальное психологическое воздействие не только на рядовых японцев, но и стать достаточно значительным для международного признания важности такого оружия. Большинством голосов Комитет указал, что в списке городов для удара Киото должен был оказаться на первом месте: его население имело более высокий уровень образования и, таким образом, лучше было способно оценить значение оружия. Но военный министр США Генри Стимсон вычеркнул Киото из списка вследствие культурного значения города. По словам профессора Эдвина О. Райшауэра, Стимсон «знал и ценил Киото со времён проведённого там несколько десятилетий назад медового месяца». Представим, что высокопоставленный военный чиновник не провёл там свадебное путешествие; чем бы это могло обернуться для человечества?
24 июля во время Потсдамской конференции Президент США Гарри Трумэн сообщил Сталину, что у США появилось новое оружие невиданной разрушительной силы. Трумэн не уточнил, что он имел в виду именно атомное оружие. Согласно мемуарам Трумэна, Сталин не проявил особого интереса, заметив только, что он рад и надеется, что США смогут эффективно применить его против японцев. В то же время, согласно мемуарам Жукова, Сталин великолепно всё понял, но не подал вида и в разговоре с Молотовым после встречи отметил, что «надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы». После рассекречивания операции американских спецслужб «Венона» стало известно, что советские агенты уже давно сообщали о разработке ядерного оружия. По некоторым сообщениям, агент Теодор Холл за несколько дней до Потсдамской конференции сообщил даже запланированную дату первого ядерного испытания. Это может объяснить, почему Сталин спокойно воспринял сообщение Трумэна. Холл работал на советскую разведку уже с 1944 года.
Нагасаки до (вверху) и после (внизу)
И тут мы подходим к обратной стороне медали: долгое время советская пропаганда в период развернувшейся в дальнейшем «холодной войны» изображала США как агрессивное ядерное государство — но лишь по той причине, что сталинская машина не оказалась достаточно расторопной, чтобы создать собственную бомбу в период вторжения в Германию и операций на границе с Китаем и Японией. Предположим, что режим Джугашвили создал бы собственного «Толстяка» одновременно с администрацией Трумэна — неужели кто-то питает иллюзии относительно того, что человек, не моргнувший глазом в ходе миллионных репрессий 1932—1939, отказался бы от возможности применить подобное оружие против «империалистического врага»?
На самом деле, уроков той военной операции намного больше. Мы лишь коснулись некоторых наиболее очевидных аспектов. Ядерные удары по крупным городам Японии семидесятилетней давности — постоянное напоминание всем нам о том, что нельзя отдавать технологии в руки чиновников и политиков без достаточного контроля со стороны общества. В противном случае «убивший дракона сам станет им».
При написании колонки использованы материалы «Википедии».