Майкл Линд (Michael Lind), колумнист The Smart Set, научный сотрудник Вашингтонского центра New America и автор книги «Земля Обетованная: экономическая история США», в своей статье пытается разобраться, почему профессоры, учёные мужи и эксперты-аналитики зачастую не понимают наш мир.
Интеллектуалы – категория, которая охватывает академиков, журналистов мнений и различных экспертов; это — фрики. Но я не подразумеваю под этим что-либо оскорбительное. Более того, я сам провёл большую часть своей жизни в одной из вышеобозначенных ролей. Меня даже обвиняли в том, что я – «публичный интеллектуал», что, на мой взгляд, созвучно с «публичным надоедой» или «публичным врагом».
Моя точка зрения заключается в том, что люди, руководствующиеся в своей жизни идеями, как правило, крайне нетипичны для их обществ. Они – мы – фрики в статическим смысле. В течение многих лет различного толка популисты доказывали, что интеллектуалы – это оторванные от действительности индивидуалисты, крайне далёкие от опыта и ценностей своих сограждан. И хотя популисты «анти-интеллектуалы» часто ошибались относительного золотого стандарта, единого налога и других проблем, в целом они были правы в отношении интеллектуалов.
Травмы из прошлого
Термин «интеллектуал» и «интеллигенция» возникли примерно в одно и то же время — в XIX веке. До промышленной революции лишь немногие люди в развитых цивилизациях были готовы платить за возможность читать, писать и дискутировать. И в основном это были священнослужители наподобие христианских священников, монахов и светских писцов (например, конфуцианских мандаринов), работающих на королей и аристократов, или, как было заведено в городах-государствах Деревней Греции, учителя молодых людей из высшего общества.
Замещение аграрной цивилизации индустриальным капитализмом привело к возникновению двух новых сфер для мыслителей, которые прямо или косвенно финансировались новой богатой капиталистической элитой. Одним из них был некоммерческий сектор – университеты и некоммерческие «мозговые центры», основанные главным образом благодаря пожертвованиям магнатов, которые также давали этим институциям свои имена: Стэндфордский университет, фонд Форда. Вторым была богема, по большей части представленная детьми богачей, тратящих полученное по наследству состояние и попутно разбавляющих свой досуг искусством, философией, политикой и обличением пороков буржуазии.
Кем бы они ни были — институционализированными профессорами, учёными, аналитиками или свободолюбивыми представителями богемы — интеллектуалы индустриальной эпохи отличались от остальных граждан в своём обществе, как клерки, писцы, мандарины и странствующие философы от крестьян и рабов.
Образование
Прежде всего, это – вопрос высшего образования. Только 30% взрослых американцев имеют четырёхлетнее базовое высшее образование. Количество тех, кто получил высшее образование или профессиональную степень – примерно один из десяти. Т.к. бакалаврат – минимальное требование для работы в большинстве интеллектуальных областей, сообщество учёных, писателей и экспертов-аналитиков кажется довольно маленьким. На практике оно ещё меньше, потому что детей зажиточных и богатых людей чаще можно встретить среди тех, кто предпочитает колледж.
Следующая причина – местоположение. В мире существует всего несколько столиц, обычно в крупных и дорогих странах, которые притягивают богемных богатых детишек. Например, левый берег Сены, Гринвич Виллидж и Хейт-Эшбери. В США географические варианты для мыслителей также ограничиваются несколькими дорогими городами (Вашингтоном и Нью-Йорком). Среди других типов американских интеллектуалов, профессура обладает наиболее развитой географией, учитывая количество и территориальное распределение университетов по всему континенту.
Индивидуализм в роли неизменного спутника
В своём образе жизни интеллектуалы также проявляют небывалый по меркам общества индивидуализм. Я не знаю каких-либо исследований по этому тонкому вопросу, но исходя из моего опыта, количество одиноких индивидуалистов и бездетных супружеских пар среди тех, кого можно назвать «американской интеллигенцией», выше, чем среди населения в целом. Откладывание брака в угоду улучшения квалификации и накопления профессионального опыта, желание двигаться вверх по карьерной лестнице и – в случае с богемой – осознание своих доходов как слишком низких для того, чтобы поддержать детей в их стремлении стать авангардным писателем, художником или революционером, отделяет элитных профессионалов от превалирующего большинства рабочего класса, чьё образование ограничивается старшей школой, а надежды в вопросе экономической поддержки и заботы о детях возлагаются на родственные связи.
Тот факт, что мы – члены интеллектуальных профессий, весьма нетипичен для общества, в котором мы живём, и обычно искажает наше суждение, заставляя забывать, что мы принадлежим к крошечному и причудливому меньшинству. Это — не проблема для специалистов в области естественных наук. Но в социальных науках интеллектуалы, будь то профессора, учёные или эксперты, склонны проявлять предвзятость и – что самое печальное – не осознавать этого.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Ошибка космополита
Это можно наблюдать на примере космополитизма среднестатистического интеллектуала. Я был почётным гостем на обеде Лиги Плюща несколько лет назад, когда в ответ на мой вопрос, присутствующие академики, все за исключением одного граждане США, единодушно заявили, что они считают себя не американскими патриотами, а, скорее – «гражданами мира». Единственным присутствующим патриотом (кроме вашего покорного слуги) оказался приглашённый израильский профессор.
Популисты-параноики несомненно, увидят в этом подтверждение своего страха перед интеллектуалами, представляющими собой часть всемирного заговора, управляемого ООН или Бильдербергским клубом. Я же склонен рассматривать это как профессиональную деформацию. Наука, по своей природе, не имеет границ. Такие фразы, как: «арийская наука» и «еврейская наука» или «социалистическая наука» и «буржуазная наука», сами по себе уже вызывают оторопь. Более того, многие известные и успешные академики в ходе своей карьеры обучались, преподавали и проживали в разных странах.
Поэтому для академиков вполне естественно рассматривать мир без границ как моральный и политический идеал. Естественно, но всё же глупо. Притворный космополитизм выглядит особо бестолковым, когда его декларируют академики, считающие себя прогрессивными. В отсутствие глобального правительства, которое могло бы поднимать налоги для финансирования единого социального государства, свободное перемещение людей между странами перегрузит и уничтожит существующие сегодня национальные социальные государства или даст популистам правого толка возможность защищать социальные блага для местных жителей, как это происходит сейчас в США и Европе.
Взгляды интеллектуалов относительно социальных реформ чаще всего извращены профессиональными и личными пристрастиями. В США среди профессоров, учёных и экспертов общепринятым рецептом по искоренению неравенства и прочих социальных проблем принято считать такой тезис: «Больше образования!». Успешные интеллектуалы добились высот, показывая хорошие результаты в тестах и заканчивая престижные школы. Для них, учитывая их атипичный жизненный опыт, вполне естественно обобщать и предполагать, что общество стало бы лучшим, если бы каждый ходил в колледж. Естественно, но всё же глупо. Большинство рабочих мест в странах с развитой экономикой (их большая часть в сфере услуг) не требуют более глубокого образования, нежели краткосрочная профессиональная подготовка. Не смотря на автоматизацию, в обозримом будущем дворники будет численно превосходить профессоров, а если зарплата первых будет крайне низкой, то такие методы, как объединение в профсоюзы, ужесточение правил иммиграции для низкоквалифицированной рабочей силы, повышение минимальной оплаты труда и т.д. покажутся им более действенными, чем призывы становиться бакалаврами, магистрами и кандидатами наук.
Синдром самоизоляции
Я полагаю, что социальная изоляция интеллектуалов ухудшается из-за их концентрации в нескольких крупных городских агломареациях, находящихся в непосредственной близости от индивидуальных и институциональных доноров наподобие Нью-Йорка, Сан-Франциско и Вашингтона (где я живу) или в равной мере атипичных студенческих городах. Китайские или средневековые христианские монахи не могли даже представить, что их образ жизни будет приемлем для большей части крестьян, которые их окружали. Но именно такие суждения разделяют представители верхних слоёв среднего класса, избранных школ и богемы, имеющие смутное понятие о том, как живут 70% их сограждан, образование которых окончилось на старшей школе.
Всеобщая воинская повинность – не очень хорошая идея; большая часть представителей рабочего класса не захочет «просто так» заниматься неоплачиваемым трудом. Но было бы полезно, если бы каждый профессор, журналист, лидер мнений или эксперт фонда в качестве условия продвижения по службе обязан был проработать год или два в торговом центре, отеле, госпитале или на складе. Наша оторванная от действительности интеллигенция могла бы извлечь из этого полезные уроки, которые невозможно получить, читая книги или посещая семинары.
Источник: The SmartSet